О взрослении и преодолении жертвенности

«Обрети мир в своей душе, и вокруг тебя спасутся тысячи.»

(С. Саровский)

 

 

 

О жертвенности добрых людей: Как поддерживать добрые отношения не переходя на жертвенное поведение? Действовать в пределах своей свободы! 

Притча

Как-то шел по дороге мудрец, любовался красотой мира и радовался жизни. Вдруг заметил он несчастного человека, сгорбившегося под непосильной ношей.

— Зачем ты обрекаешь себя на такие страдания? — спросил мудрец.

— Я страдаю для счастья своих детей и внуков, — ответил человек.

— Неграмотный не научит читать, а кроту не воспитать орла!

— сказал мудрец.

— Научись вначале сам быть счастливым, тогда и поймешь, как сделать счастливыми своих детей и внуков!

***** 

1.Родительское программирование.

Классические отношения родители — дети, когда, например, родители, воспитывая ребенка, больше внимания уделяют правилам, нормам поведения, и меньше внимания уделяют чувственному взаимодействию – как откликается в душе ребёнка отношение отца или матери к своей родительской роли.

Получается разделение на делание и чувствование.

Нормы становятся на пьедестал, на первое место, а живой ребенок, ради которого мы это делаем, вообще как объект внимания, как живое существо – перестает существовать. Он рассматривается только как объект для воспитания, для того, чтобы с ним что-то делать в одностороннем порядке. Позиция взрослого как-бы изначально закрепленная «я сильный, я — тот, кто должен это делать, у меня есть чувство ответственности, обязанности». Такие чувства, с одной стороны, нас зажимают, а с другой стороны – нормируют, подсказывая минимальный и необходимый набор требований: «Я знаю что делать, я знаю — как правильно делать».

В этот момент взрослый человек следит только за этой линией поведения, он не слышит себя, он оторван от своей внутренней зоны чувств. Получается всё очень просто: если родитель абстрагируется от норм, понимая, что ребенок для него очень близкий человек, и главное здесь – любовь, а любовь без добра не бывает, то вместо формальных правил, живые люди договариваются. Они учатся чувствовать друг друга, слышать и понимать. Это и есть воспитание того, что сделает ребёнка счастливым. Здесь мы говорим о том, что добро – это важный компонент любви.

Когда мы начинаем делать добрые дела, отключая добро, то за добрыми делами, если рассматривать, отклоняясь от чувственного источника любви и добра, — получается очень некрасивая история. Тогда мы даём своё добро в долг. Это тот случай, когда мы запускаем в жизнь окружающих нас людей шаблоны поведения, внешне выглядящие как «добрые дела» – без энергии добра, без чувства добра. За красивыми словами скрывается не только не добрые, а даже садистские вещи, как издевательство, как привычка – не чувствовать, какой эффект ваши слова оказывают на психику ребенка.

Я имею это право: делать что-то с ребёнком, говорить, не задумываясь над смыслом, кричать, лишая ощущения безопасности, — я убежден, что это правильно, без того, чтобы заглянуть, какой это производит эффект, вдруг я раню этими словами? Вот тут начинаются психологические травмы, искалеченная личность, поломанные судьбы. Такой человек, повзрослев, тратит много лет, сил и средств, чтобы восстановить себя после подобного «воспитания». Привожу самый простой пример, потому что все люди так или иначе пришли из детства, никто не появился сразу взрослым.

Некоторые получали открытые травмы, такие, как: сексуальные унижения, физические побои, отсутствие заботы, но так же, губительно для формирования личности, роль доминантного родителя, самоутверждающегося на своём ребёнке, угнетая его психологически. Унижение бывает в разных формах и наши дети часто оказываются в таких ситуациях, как в семье, так и в обществе.

И, если ребёнка часто унижали в семье, у него в подсознании откладывается ощущение, что так можно, с ним так можно поступать, это записывается как норма, — и повзрослев, он будет унижен, бесправен, с утерянным чувством глубокого доверия к себе и к другим. Он не сможет говорить с другими на равных, или унижен, или будет искать на ком самоутверждаться, до тех пор пока не осознает необходимость перемен в таком подходе.

2. Социально идеологический пример: зачем нужны дети?

К сожалению, на планете всё ещё рождаются дети не для любви, не для жизни, а для откровенной жертвы. Но не каждый это делает осознанно. Манипуляции общественным сознанием в конце 20 и начале 21 века достигло катастрофических результатов. Яркий пример мы получим в сравнении, когда рядом с цивилизованным миром, который прошёл свои исторические уроки, «выходит из берегов» средневековая идеология ислама.

Ценности этого мира, не только не совпадают с гуманизмом, но делают невозможным существование рядом с ними.

Агрессивная авторитарная сила, унижение, страх, нищета, реки крови, — это то содержание, которое было прежде скрыто, а теперь пожирает толерантный мир. Особенно отличает эту группу землян отношение к женщине и своим детям, — это заведомо узаконенные жертвы. Поэтому рождаемость неконтролируема, и захват мира сравним лишь, с набегами саранчи на плодородные поля с урожаем. С той скоростью, с которой размножаются арабы, позавидует каждый вид флоры и фауны на планете земля.

Причина такого размножения у арабо-мусульманского населения — низкая форма сознания, которая сохраняет свой вид не путём заботы, процветания и любви, а лишь размножением, заранее зная, что всех не прокормить. Все не выживут, в самой популяции на уровне коллективного сознания есть знание, что значимая часть рождённых предназначена для «пушечного мяса». Смысл их жизни убивать и быть убитыми, чтобы обеспечить выжившим — территории, на которых их семьи будут иметь более выгодные условия.

Подсознательно, именно это, учитывает популяция при неконтролируемом рождении. Ведь рожают по 7-12-16 детей не из любви к ним, и не потому, что семья может всем обеспечить достойные условия жизни, а потому, что этих условий нет и дети превращаются цинично в товар для политиков, шантажистов, террористов… И это тоже доход семьи, смерть детей, подростков и юношей — востребована у мусульман, как никогда.

Развитая форма сознания контролирует рождаемость, планирует её, готовясь к рождаемости своего потомства на первое место ставится ответственность перед каждым ребёнком за качество его жизни. Жизнь каждого ребёнка является ценностью, которую пестуют в любви и заботе, так как такие родители способны обеспечить своих детей, не жертвуя собой, не принося в жертву кого-то из них, — они обладают достатком, создав его своим трудом, своим развитым отношением.

Ответственность родителей к себе и своей жизни, к своим ресурсам — даёт полноценную защищённость для детей в таких семьях.

«Саранча — стихийное бедствие, хотя в одиночку она совсем не страшна. Но как же быстро она размножается! То же самое и с дураками.»

Карел Чапек

3. Что же такое добро? Возможно ли оно без сочувствия?

Сочувствие, это понимание чувств другого человека, через свои чувства. Когда ваша душа чувствами знает, что происходит с человеком, что у него внутри, это ваш эмоциональный отклик и ваш осознанный перевод, тогда, вы понимаете, вы можете это сформулировать мыслью, озвучить словами или выразить поступком. Сочувствие возможно, если разум и сердце работают согласованно.

Родители, которые строят отношения со своими детьми на правилах и чужих примерах, а не на чувствах и понимании потребностей самого ребёнка, его чувств, воспитывают исполнителей чужой воли, зависимых людей, и когда они вырастают, — они чувствуют себя очень плохо, они чувствуют вину, они чувствуют тревожность, зависимость от мамы, папы, бабушки, от членов семьи, а затем от любого окружения.

«Они же любят меня… но при этом – как они выражают эту любовь? С добром или с какими-то вещами, которые меня пугали, которые приводили к принуждению, и до сих пор, все это меня угнетает. Мои родители не умели со мной договариваться, они просто выражали своё мнение или оценивали мои поступки, не оставляя место для моего мнения, и теперь я испытываю трудность в понимании своих чувств, я не могу понять себя, я не могу договориться сам с собой.

Добра от этого я, как человек, не получил. Моя душа не наполнилась добром во время многолетнего общения с этими людьми, моими биологическими родителями, моя семья заботилась обо мне с позиций «сверху вниз», игнорируя меня самого. Мне нужно было только помалкивать и благодарно принимать их заботу, я как живой человек их не интересовал».

(это был реальный пример из моего кабинета в ходе консультирования молодого человека)

И вот это, самая распространённая причина психологической инвалидности в первые лет тридцать, пока родительская программа действует и управляет сознанием. Вариативность таких переживаний не так велика, но начиная с подросткового возраста все обиды детства поднимаются во внутреннем мире и зачастую, остаются не преодолёнными.

Подобные драматические переживания могут застрять в эмоциональной памяти на долго, на десятилетия, создавая застревания в развитии более взрослых чувств. Но, это не означает, что само родительское программирование не имеет пользы. Польза в основном, связана с выживанием в социуме, родители всегда переживают, как повзрослевший ребёнок устроится, получит образование и смогут ли они им гордиться.

Об этом хорошо известно профессиональным психологам, тема «родительского программирования» очень глубокая, отражающая многие грани отношений, в которых заложены не только чувства живых людей, прожитые истории, привычки родителей, ценности семьи, — но субъективное переживание самого ребёнка.

Для юношества, подобное наследие родителей, позволяет выучить правила поведения в обществе, даёт общее представление как построить свою карьеру, чего бояться и к чему стремиться в личной жизни, и всё это содержание встроено в стереотипы внешнего порядка, которые оседают «на дно» детского мировоззрения.

Но такие люди очень боятся заходить в свой внутренний мир, потому что там записано отсутствие любви, отсутствие добра, как чувства для себя самого. Они продолжают его искать во внешнем мире, у других людей, пытаются заслужить или заработать «правильным» поведением, или обороняются критическими суждениями там, где их ожидает разочарование.

Они продолжают пробовать этот стиль поведения в дружбе. Например, есть такая навязчивая дружба с контролирующими вещами, когда мы постоянно звоним и хотим проверить – все ли в порядке, а в это время рассказываем – что меня тревожит, что меня заботит, что болит и что не получается, а хотелось бы…

Такой стиль дружбы на проблемах тоже не является передачей добра. Если мы много уделяем внимания в разговоре проблеме, крутясь в тревожных переживаниях, мы оставляем негативный осадок в душе другого человека, то есть передаём содержание своего внутреннего мира.

Или вот ещё пример из близких отношений.

Полученную в детстве стилистику выражения любви – «делать добрые дела», человек пытается перенести, в качестве доказательства любви, но на самом деле, он хочет получить признание и доказать себя. «Я сейчас тебе, близкий человек, докажу – какой я полезный, какой я хороший. Оцени меня. Для того, чтобы ты меня оценил, я начинаю серию добрых дел». Это все больше касается быта, практических вещей.

Это может быть даже по делу и очень хорошо, и даже к месту.

Но давайте посмотрим, какое ощущение возникает это «делание добрых дел» у того человека, которому вы это адресуете. Может быть он чувствует, что вы соревнуетесь с ним «кто лучше» и претендует на первое место, отодвигая вас на второе?

Доказывая себя, может быть вы поставили его в зависимость от своего добра, и он чувствует неловкость, что он должен как-то вернуть вам своими поступками, то что вы ожидаете? Действительно ли это светлое чувство, когда я ставлю в зависимость своими добрыми делами человека, с которым я хочу соединиться во что-то целостное, во что-то хорошее, гармоничное, да ещё и на конкурентной основе?

В иврите есть такое сленговое слово, которое на русский можно долго переводить: «товот». Корень этого слова ТОВ – хорошо. Но в сленговом звучании оно означает «делание добрых дел», которые человек просто делает, чтобы показать себя – без того, чтобы слышать обратную сторону или в расчёте получить благодарность. То есть, поставить в долг и зависимость от своих добрых дел другого человека….

Вот важный вопрос для каждого, а действительно ли с таким добрым делом перешла энергия добра?

Или просто склад добрых дел – как доказательство – «какой я хороший человек», подпитывает собственное жертвенное эго,  раздувая его «деланьем добрых дел» для самолюбования и личного спокойствия. Это, скорее похоже на поиск себя, своего лица – «а действительно ли я хороший?», у людей не очень уверенных, с заниженной самооценкой.

И для них другие люди, это такой социальный тренажёр, тренируясь на них в делание добрых дел, можно разрабатывать свою «духовную основу». Но духовное развитие не происходит в таком варианте, только лишь раздувается эго. Откуда берётся вот этот позыв, вечно доказывать самому себе, что я хороший, добрый? Почему нужны зрители – люди, с которыми я вступаю в контакт, ожидая, что они заметят и оценят мои добрые поступки?

Может быть, я сам нуждаюсь в их добром ко мне отношении?

Получив ответ на этот вопрос, вы поймёте почему происходит потеря самой энергии добра, почему теряется ощущение добра, если нет взаимности. Особенно в близких отношениях мы чувствуем скрытое несоответствие, когда нам не хорошо, хотя близкие люди стараются и ничего плохого не сделали.

Это то неуловимое, что доказать невозможно, потому что результат поступка фактически осязаем — есть фальшь, а добра нет. Взаимное использование люди тоже могут называть «добром и любовью», но от красивых названий само использование не превращается ни в любовь, ни в добро.

Накапливая стилистику поведения «делания добрых дел» и, при этом, не обмениваясь добром, в какой-то момент мы от этого устаем. Просто устаем, нет больше энергии, чтобы делать кому-то что-то в одностороннем порядке.

И нет сил подыгрывать, притворяться, принимая навязчивую заботу, думать о том, как освободиться от этой фальши. Давайте посмотрим, как это выглядит с обратной стороны. Человек или несколько людей, которым этот доброжелательный внешне человек совершает много добрых поступков, но при этом не присутствует энергия личного добра – что они чувствуют?

Они понимают, что этот человек полезный, они могут даже оценить, что он исполнительный человек. Если он хочет что-то сделать, он берется за это, он даже знает – как сделать, и он это делает. Да, это хорошо. Но само добро не становится объектом нашей сопричастности, то есть мы не передаем это чувство в таком действии, так как объектом становится не живой человек, а само действие.

Всё консервативное воспитание поставлено и построено на фиксации объектов, действий, на ряде каких-то доказуемых вещей, но не на том, что мы передаем, как мы это делаем.

Если «ЧТО» мы делаем и «КАК» мы делаем – находятся в разных местах (доброе дело без добра) – как это работает?

… Плохо работает.

Тогда мы в жизни начинаем получать однополярный опыт.

Сначала мы начинаем пробовать добрые дела так, как получается, приходим в зону «Я обиженный, я сердитый, я чего-то не получил, потому что люди, которым я делал добро, не благодарные», – я что-то не получил взамен, я не получил отклик. Дело не в том, что мы говорим «спасибо», мы можем поблагодарить – весь вопрос: КАК мы это делаем.

И вот вопросы ЧТО и КАК – они не могут быть разделены, они не могут идти отдельно в вопросах взаимопонимания. Добрый поступок без составляющей компоненты чувства добра или энергии добра – не могут быть отделены одно от другого, мы чувствуем фальшь. Да, суррогат какой то получается, что-то неполноценное.

И, это мучает, это хочется исследовать, в этом хочется разобраться… Вот когда человек прожил сам такой опыт, уже прошёл подростковый кризис: зону сердитости, обиженности, бунта против искусственного добра, если он понимает, что добро – это ощущение, внутри себя, — он переосмысливает и ценит.

Тогда он вообще перестает «воевать» с собой, с людьми.

Такой человек не ищет добрых поступков.

Когда ему встречаются люди, он чувствует себя живым – он хочет почувствовать то место, где мы соединяемся, и добро просто происходит. Сначала с улыбкой, потом мы убираем напряжение, когда хотим что-то сказать или сделать, мы не спешим навязываться, мы слушаем оппонента – действительно ли уместно то, что я готов предложить, или хочу что-то сделать, сказать о чём-то.

То есть, это чувственное соединение должно быть синхронизировано, с другим человеком, мы уже не стремимся понять его отдельно от себя, это происходит в едином потоке общения. Это то, что между родителями и детьми пока еще не происходит.

Но дети учат своих родителей, они призывают своими протестами или непослушанием – к особому внутреннему вниманию: увидь меня, услышь меня, почувствуй меня, — как для меня хорошо, как для меня правильно, я особенный, я индивидуальный.

4. Дети сегодня приглашают к сотрудничеству родителей и всех взрослых.

Молодые родители в возрасте 30+, 25-27 лет – они, правда, становятся более внимательными, они хотят быть успешными родителями, они понимают, что старые правила, старая стилистика – как их воспитывали, или как их родителей воспитывали бабушки и дедушки – не подходит сегодня – как стилистика диалога с живым человеком.

Любая позиция сверху вниз: «Я главный, а ты маленький, ты второстепенный» — не попадает на уровень чувств.

Для системы удобно, когда воспитывают людей как биороботов, которые должны быть послушны, удобны, законопослушны, без того, чтобы слышать – насколько им это хорошо, живут ли они свою жизнь, или их жизнью кто-то управляет, кто-то руководит без их на то согласия.

Все это происходит тихо, тайно, в фоне, человек думает, что делает все правильно, и он очень добрый, он старается делать все хорошо.

А в результате он просыпается в один прекрасный день и говорит: «Я так много был в этих повторяемых сценариях, что-то происходит, а я никуда не продвигаюсь, опять я прихожу в это место, где мне что-то не нравится, я опять стараюсь делать много добра, чего-то хорошего, но ко мне не приходит результат с добром.

Если в моей жизни в лучшую сторону ничего не меняется, то с добром наверное, нужно менять отношения, то есть свое личное понимание, свои представления.

Помните, энергия добра не может быть чей-то собственностью, поэтому в зависимость истинным добром поставить нельзя, и в долг невозможно его дать.

За своё добро развитый человек возьмёт ответственность, чтобы не навредить слабому, зная меру, он не сможет развращать своим добром своё окружение.

Светлана Ория — психолог