Как я преодолела порог «уф, жарко!»… (о непереносимости жары)

Как я преодолела порог «уф, жарко!»…

Личная история о непереносимости жары, (израильтянам на заметку!) Приземлившись в аэропорту Бен Гурион в Тель Авиве в 1990 году в декабре месяце, меня удивило солнце в 25 градусов. Это было празднично и красиво: ярко голубое небе, пальмы, море и белые дома…Но, к подобным температурам ни моё тело, ни моё сознание готовы не были!

Через неделю, я обнаружила, что питерская привычка искать прохладу, спонтанно перемещала меня в теневые стороны улицы, когда я выходила гулять с коляской… Тень не очень помогала, — у меня была непереносимость жары с детства. Родившись в Питере и прожив там 30 лет, мой организм чётко следовал предъявленным нормам холода, сырости и кратким приступам жары от полутора до двух месяцев летнего сезона.

Оказалось, что летние температуры северной столицы равны зимним температурам благословенного Израиля. С одной разницей — краткость летнего сезона в Питере меня вполне устраивала, а вот краткость зимнего периода Израиля — нет. Но, для осознания такого крутого поворота в моей жизни, мне потребовался месяц, так как новые впечатления, связанные с репатриацией — вытесняли, практические все прежние мысли…

Первое впечатление (которое осело в подсознании на несколько лет), что я оказалась в раю, где всё есть, на курорте с пальмами и доброжелательными людьми, (…) встречая на каждом шагу экзотику восточной реальности моё любопытство росло день ото дня… И, культурный шок конкурировал с шоком телесным.

Приемлемый (выживаемый) диапазон тепла для меня был от 18* до 25*, — после этого порога я просто теряла сознание. Буквально. Тепловой удар случался внезапно, не давая мне минуту на размышление… По этой причине, я никогда не ездила «на юга», что очень любили делать в летний сезон мои друзья и знакомые. Спасалась я, исключительно на Балтийском море, где летняя вода в среднем нагревалась до +18, иногда с хвостиком…

Такова, краткая история моих отношений с солнцем и порогами терпимости повышенных температур, привезённых из Питера. И вот, гуляя по теневой стороне улицы Дезингоф в Тель Авиве с маленькой дочкой, которая мирно посапывала в коляске, не смотря на нежный ветерок с моря, я вдруг осознала всю степень своей наивности! Боже, куда я приехала!

В голове запульсировала мысль: «я не выживу в этом климате!» С каждым днём внутренний конфликт нарастал, но необходимость выходить из дома по разным жизненным причинам поставил меня перед выбором: «либо сдохну, оставив сиротой маленького ребёнка, либо надо перестроиться». Моя дочь несколько раз меня «спасала» в критических ситуациях, подбрасывая мотивацию своим существованием…

К концу декабря, под звуки сирен и бомбёжки из Ирака, из своего внутреннего конфликта я вышла с твёрдым решением — выжить! Саддам Хусейн, ныне покойный, очевидно поднял тогда мой боевой дух, объяснив на пальцах, что жизнь это не только борьба со страхами, но способность подняться над ними, чтобы сохранить саму жизнь…

Под грохот разлетающихся стёкол в салоне от ударной волны, моё сознание как бы сместилось и всё замедлилось (ребёнок уже был упакован в специальную камеру от газовой атаки и укрыт в спальне в окружении семьи) — а в моём сознании стали появляться чёткие инструкции, как преодолеть непереносимость жары. До лета было время и война не вечна…

С этого начался мой добровольный контракт — я сдалась, я училась принимать всё в пакете: восточную музыку, пальмы, отсутствие красивой архитектуры, откровенное солнце в зимнюю пору, непонятные правила жизни… и себя в этом новом мире. Пришлось рождаться заново, при том, что прежняя версия меня была настойчива, активна и со своими ограничениями, которые в новом мире были неуместны.

Биология тела следует за сознанием, когда сопротивление снято… (психосоматика)

Каждый раз, выходя на улицу, я преодолевала своё сопротивление — хотелось спрятаться, укрыться по привычке в тени… И тут, я делала глубокий вдох, как ныряют под воду, и медленно выдыхала, выходя на солнце. Я намеренно подставляла своё тело, пропуская жар сквозь себя и задача была не задерживать его своим сопротивлением, то есть не сжиматься от страха…

Была восточная зима, а встреча с летом казалась нереальной.

Я представляла своё тело как набор клеточной системы, которая дышит вместе со мной, — выдыхая жар, позволяя ему проходить сквозь прозрачные клетки, не причиняя им никакого вреда. Моё сознание полностью руководило этим процессом, выдавая интуитивные инструкции «как и сколько», когда «да», а когда «нет»…

Я не думала, я слушала своё тело и подсказки приходили в живом ритме эксперимента, — максимальное расслабление превращало мои прогулки в какое то медитативное плавание по солнечному пути… Приручить к невозможному, то, чего не умело делать моё тело, живя в холоде — было даже интересно. Я научалась отдаваться полностью теплу, погружая в него сознание, которое в эти мгновения управляло поведением тела.

Когда внутренний барьер был снят, я получила новый опыт — жить без страха жары, боясь, что тело не справится.

Очевидно, под напором экстремальных внезапных событий, произошедших в первый месяц моего пребывания в Израиле, моё подсознание моментально приняло запрос и выдало новую норму… Интуитивные инструкции приходили всегда во время, спасая меня от критики жаркой погоды и ворчания на отсутствие привычного комфорта.

Интуитивное чувствование блокируется ограниченными суждениями, которые люди переносят из прошлого опыта из года в год…

Позже, я обнаружила закономерность, что те израильтяне, которые всё время ругают жару — плохо её переносят. Традиционные возгласы «уф, как жарко», «это невозможно выдержать», «я сдохну от этой жары» — создали в их подсознании прочное сопротивление. Эти ворчания превратились для них в инструкции о непереносимости жары, — их сознание маркирует опасность, не позволяя её преодолеть.

Поэтому, как только наступает с весны сезон хамсинов, а затем устанавливается обычная жара для этой местности, эти люди сильно страдают от внутреннего застрявшего конфликта между их телом и сознанием. Есть ещё закономерность, с годами срабатывает накопительный эффект и жара переносится всё тяжелее и тяжелее, — тело приученное сопротивляться делает то, что умеет — и делает это всё лучше и лучше!

Мой личный результат таков — я выжила, а не сдохла, хотя шансов у меня, практически, не было! Сегодня я люблю жаркое лето! Я прекрасно переношу хамсины без кондиционеров (песчаные бури с резким повышением температуры) и шарафы (тепловой удар по Израилю достигающий +50*) и никаких тепловых ударов со мной не случалось за все 28 лет.

Я убрала из своего словарного запаса все критические слова по поводу жаркой погоды. Правда, есть издержки…. я плохо теперь переношу холод. Всё, что ниже +20 — не очень…, а за пределами +18 — я мёрзну. Но, это поправимо, можно надеть кофточку с длинным рукавом…

Но, поскольку погода теперь меняется и в Израиле, принося европейские частые деньки в нашу засушливую зону, — я обучаюсь теперь впитывать с миром и прохладу. Всё преодолимо, как оказалось.., но особенно к этому подстёгивает жёсткий выбор на выживание. Если речь идёт лишь о дискомфорте, то для внутреннего пользования, это не вполне убедительно…

То, что можно перетерпеть — подсознательно воспринимается, как можно оставить и не менять… Осознанный выбор за вами, как и всегда! Наслаждайтесь тем, что дарит жизнь, принимая дары с миром! Удачи всем в солнечном ветре перемен!

Светлана Ория, Израиль, 22.06.18.