Политика, формирующая фобии

Психологические аспекты проводимой политики политкорректности, формирующей исламофобию. Влияние информации на сознание и здоровье человека.

1.Обвинения в исламофобии

Экзамен на зрелость суждений, Трюдо не сдал.
«Джастин Трюдо говорит, что террористы ИГИЛа больше канадцы, чем сами канадцы.» — https://www.freespeechtime.net/…/justin-trudeau-says-isis-t…

Интересно, он у канадцев спросил, прежде чем делать такие заявления от имени огромной страны, которая не его усилиями, пока является спокойной…

Следует также напомнить г-ну Трюдо, что когда речь идёт о террористах, исламистах и всяких банд-формирований — это не является однозначной фобией (повышенно тревожная реакция, сильный страх, возникающий по причинам нелогичного характера, то есть, человеку не нужна причина, чтобы иметь фобию, это его неадекватная реакция внутренних переживаний, которые не несут реальной угрозы, но сам человек на разные грани жизни реагирует повышенным страхом по привычке).

Когда речь идёт об ИГИЛ — это не фобия, это активный протест массового сознания — быть убитыми в терактах.

ФОБИЯ — «патологический страх – упорное, постоянное и продолжительное изменение в эмоциональной сфере человека, при котором индивид испытывает интенсивную тревогу к большому количеству самых разнообразных проблем и событий. Зачастую, чувство страха не привязано к конкретной реальной ситуации, а существует в вымышленном «фантазийном» мире, примеряя на себя имеющий минимальное сходство повод.»

2. Защита террористов привела к отклику коллективного сознания в виде исламофобии

Исламофобия — это не медицинский, а политический термин, не отражающий суть происходящего, то есть, заведомо ложное обвинение беззащитных людей. Исламофобия — это искусственно созданный социальный страх, имеющий под собой реальную основу, проводимый специфической политикой — защитой террористов.

Этот страх выражает невербальное НЕПРИЯТИЕ идеологии исламистов, проповедующей убийство людей; поэтому подобная реакция жизненно необходима для здоровых людей, реагирующих на реальную опасность: срабатывает инстинкт самосохранения, у кого он ещё не заблокирован наложенным запретом.

Многолетняя либеральная политика в отношении ислама, поощрение его идеи убивать людей по религиозным (или политическим) соображениям, напротив, сформировала у здорового населения устойчивую реакцию защитного характера о реальной угрозе жизни при встрече с исламистами.

Когда есть жертвы среди мирного населения, погибших от намеренных действий представителей определённой группы (у этой группы есть чёткие характеристики, то есть, они определяемы, а список жертв с каждым годом пополняется), это означает, что общество лишено защиты.

Информация, которая поступает каждый день из СМИ, красочно и драматично, в визуальных образах комментируя и выставляя на превосходное место гибель людей, уже является фактором, формирующим страх у тех, кто сидит на своём диване и смотрит такие новости. Информация, поступающая из виртуальной реальности точно так же влияет на сознание, словно вы сами были участником событий, которые произошли не с вами, где-то далеко от вас.

В группу психологического риска попадают эмоционально тревожные люди, воспринимающие «общие угрозы», как личные.

3. Мнительность — отличная почва для фобий

Совершается психологический перенос: смотрящий (читающий или слушающий новости), как бы проживает событие, примеряя на себя. Затем происходит отождествление по умолчанию: в подсознании стираются условные границы «я» и «не я», включается ассоциированное переживание, вызванное сопереживанием.

После закрепления негативной ассоциации вырабатывается мнительность как ожидание возможной угрозы, перед которой ты беспомощен. Мания, как часть фобий — это уже не просто ожидание, а «вера», что это со мной произойдёт. Человек начинает фиксироваться на «созданной вере в неизбежность угрозы», перенастраивая свои эмоции на тревожную волну, поднимающую поиск страха.

Как из относительно здорового «массового сознания» сделать однозначно больное общество?

Создавать информационные атаки, включающие страх на регулярной основе в виде слова и визуального образа. Со временем, это становится «псевдонормой», признанной большинством, которое получает подтверждение в виде угрожающих фактов, сознание общества перестраивается, адаптируясь к изменившейся реальности.

Если фобии приобретают массовый характер, это уже не личная проблема отдельно взятых людей, — это реакция общества на проводимую политику.

С завидной регулярностью мы снова и снова становимся свидетелями информационной агрессии — это делает всех соучастниками драмы, в какой бы стране это ни происходило, все, следящие за событиями во мире, вовлечены эмоционально и совершенно не получают сбалансированной и адекватной реакции на трагические новости:

теракты называют «происшествиями», стараясь избежать национальной или религиозной идентичности (подобные неточности приравнивают жертв и преступника), но не показывая эффективные способы ликвидации подобных угроз, мило оповещают, что «террор был, террор есть и террор будет»…

4. Факторы намеренного устрашения:

— достаточно регулярно демонстрировать угрозу широким экраном, случившуюся с одним или с несколькими людьми, «похожее на несчастный случай», но имеющую скрытые мотивы (пока причины не выяснены);

— подобные «политические и юридические паузы» оставляют достаточно времени зафиксировать в подсознании страх без ответа, усиливая беспомощность и бесправие;

— закрепляются сигналы угрозы, поступающие из внешней среды в индивидуальную психику: внезапность, частота идентичных сюжетов, драматический исход события (смерть или ранения с увечьями) — записывается!

— участившиеся случаи оправдывания убийства людей уклонением и подменой, не называя истинной причины

-«терроризм», его выдают за психическое заболевание террориста (что не исключено, нормальные люди не пойдут убивать, а фанатизм является также отклонением от нормы);

— сама ложь, звучащая из СМИ в определении причины терактов, закрепляет уверенность в виде страха, что реальной угрозе не противопоставлена действенная защита;

Таким образом, первичный страх, что тебя или твоих близких в таком обществе могут лишить жизни, фиксируется в подсознании без ответа, без возможности мгновенно защитить себя (фактор внезапности), но дополнительную опасность представляет открыто сказать о своих чувствах, осознание причин продолжающегося терроризма, выражение своего протеста против агрессивного ислама.

Лишение общества на это естественное право оголяет каждую личность, иначе тебя назовут исламофобом.

Фанаты — либералы создали все необходимые и достаточные условия, чтобы как можно больше людей приобрели специфическую фобию, указывающую на истинный источник угрозы — воинствующий ислам, при этом, сняв с себя всякую ответственность за поддержание здоровой атмосферы в обществе.

Мы наблюдаем ещё один перенос — запущенный ядовитый наратив в коллективное сознание, когда сами политики совершенно безответственно перекладывают вину на незащищённых людей, контролируя их протесты цензурой политкорректности.

Хроническая тревожность с вариативностью симптомов — это реальная проблема многих современных людей, которые были вполне психически здоровы, ведут социально приемлемый образ жизни, образованы, законопослушны. Страх, подкрепляющий запрет на правду, действует как яд, внедрённый в инстинктивную сферу.

Лживость политических уловок влияет на вполне здравомыслящих людей: они проживают застрявшую тревожную реакцию на информацию из СМИ, регулярно оповещающих о терактах, которые совершаются, в основном, представителями ислама. Даже когда реальной встречи с террористом у них не было, подсознание реагирует однозначно страхом с пометкой «ислам опасен».

Так устроено коллективное сознание, оно собирает общественный опыт, для этого не надо лично побывать жертвой теракта — инстинкт самосохранения обязан срабатывать, когда проводимая политика не убирает опасность, а пытается её оправдать.

Таким образом, реальная опасность вызывает инстинкт самосохранения действовать в повышенном режиме активности до тех пор, пока среда обитания не перестанет посылать сигналы угрозы. Общество, в котором нет безопасности, формирует устойчивую реакцию страха и недоверия; поэтому менять надо причины, вызывающие реальный страх, а потом лечить симптомы…

Есть надежда, что благоприятные изменения в мировой политике остановят привычку оправдывать ненужные угрозы, им нужно дать правильную оценку, не бояться назвать вещи своими именами, тогда политикам не удастся закрывать глаза на реальные угрозы, будут сделаны выводы об ошибках и поставлены границы законодательно.

После чего придётся массово лечиться от тревожности и всяких страхов, возвращая утраченную способность жить в безопасном мире.

Светлана Ория, Израиль — 06.05.18